Русская философия: панморализм, онтологизм, органицизм

А.Т.Павлов

Обосновывая тезис о антропоцентричности русской философии как ее своеобразной черте, В. В. Зеньковский подходит к еще одной характерной особенности русской философии, которую отмечают и другие историки философии. Речь идет о панморализме, о моральном аспекте многих обсуждаемых в русской философии проблем. У русских мыслителей, пишет Зеньковский, «всюду доминирует (даже в отвлеченных проблемах) моральная установка: здесь лежит один из самых действенных и творческих истоков русского философствования».

Характерно, что считая неверным общепринятое, как пишет Н. О. Лосский, мнение, что русская философия в основном занимается проблемами этики, ибо в России велись исследования во всех областях философии, он тем не менее подчеркивает, что все русские философы, «даже занимаясь областями философии, далекими от этики, они, как правило, не упускали из поля зрения связь между предметами их исследований и этическими проблемами».

Хотелось бы отметить еще одну особенность русской философии, которая характеризует не только религиозную мысль, но и материалистические направления, — это слабый интерес к проблемам гносеологии. Конечно, в России были очень серьезные исследования в области теории познания. Достаточно назвать одного Н. Лосского, чтобы отвергнуть мысль об отсутствии в России крупных работ по проблемам гносеологии.

Однако в России, за исключением небольшой группы неокантианцев (А. И. Введенский, И. И. Лапшин, П. И. Новгородцев, F. И. Челпанов, С. И. Гессен и др.), никто не считал теорию познания главной проблемой, образующей именно философское знание. В. В. Зеньковский справедливо отмечал, что «русские философы очень склонны к так называемому онтологизму при разрешении вопросов теории познания, т. е. к признанию, что познание не является первичным и определяющим началом в человеке».

Об онтологизме русской философии писали многие историки философии, отмечая, что в центре многих философских исканий были проблемы сущего, бытия, поиск абсолюта, смысла жизни. Западную же философию преимущественно интересовали проблемы познания, особенно со времен Канта. И это не удивительно, ибо присущий западноевропейской мысли рационализм с неизбежностью ведет к гносеологизму, т. е. к приоритету проблем познания над всеми другими проблемами философии. Русская же философия принципиально онтологична, примат она отводит не познанию, не идее, не познающему субъекту, а бытию. Оно, по убеждению подавляющего большинства русских философов, дано первоначально, до познания. Начиная со славянофилов, русская религиозная философия рассматривает бытие как открывающееся целостному духу в вере, и лишь затем становится возможным его познание чувствами и разумом. И в материалистических учениях материя, бытие рассматриваются как априорная предпосылка существования и человека и его познания.

Нельзя обойти молчанием и такую особенность русской философии как «органицизм». На эту особенность русской мысли обратили внимание А. А. Галактионов и П. Ф. Никандров в своей работе «Русская философия IX — XIX вв.». Авторы прослеживают идею «органицизма» на протяжении всего XIX в., показывая, как идея целостного организма пронизывает философские построения Д. М. Велланского, Т. Н. Грановского, Н. Я. Данилевского, Н. Н. Страхова, Ап. Григорьева, Ф. М. Достоевского, а затем и идеологов народничества.

Идея целостного организма, действительно, была присуща большинству философских учений в России. Но мне хотелось бы сделать акцент не на термине «организм», а на термине «целостный». На мой взгляд, именно идея целостности пронизывает все направления русской мысли, которая в идеалистических направлениях разрабатывалась как идея соборности или положительного всеединства, а в материалистических учениях нашла отражение в идеях солидарности, взаимопомощи и т. п.

Вспомним хотя бы как отнеслась русская мысль к дарвинизму. В России не нашлось ни одного мыслителя, который бы смирился с принципом борьбы за существование как фактора эволюции. Даже такие горячие сторонники дарвинизма, как Н. Г. Чернышевский, Д И. Писарев, П. А. Кропоткин, К. А. Тимирязев, критиковали Дарвина за перенесение мальтузианства в биологию, подчеркивая, что и в природе и в обществе фактором эволюции является не столько борьба за жизнь, сколько взаимопомощь и солидарность. Идеи общинности, коллективизма, антииндивидуализма были очень характерны для русской мысли, и они во многом объясняют увлечение идеей социализма в русском освободительном движении.

Публикуется по изданию: Вестник Московского Университета, серия 7 - Философия. №6, 1992 год

Следующая страница: Русская философия: антибуржуазность