Творческое и духовное одиночество

В понятии творческого одиночества выражается один из важных аспектов сложного взаимоотношения творческой личности и общества-окружающего мира вообще. Следует сразу сказать, что творческое одиночество не следует понимать натуралистически: оно вовсе не означает, что творческая личность — это обязательно отшельник, затворник, одиночка, принципиально прерывающий связи с другими людьми. Если говорить об этой стороне, то творческая личность нуждается в общении, может быть, больше, чем кто-либо. Когда речь идет о творческом одиночестве, речь идет о том, что в творчестве наиболее полно выражается самость личности, т. е. созидание нового принципиально происходит во внутреннем плане.

Творчество индивидуально. Можно выслушать тысячи советов, накопить множество знаний, прочитать огромное количество книг и т. д., но во всех случаях решающий и последний шаг остается за самой личностью. Она решает, оставаясь один на один с собой. Творчество нового в этом смысле есть принципиальное одиночество в духе. Каждый неизбежно умирает в одиночку; и созидает он тоже только в одиночку: здесь бесполезны советы и помощь других.

В духовном одиночестве выражается экзистенциальный трагизм творчества. Этот трагизм — в неустранимом конфликте между личностью и обществом. Конфликт творческой личности и общества — одна из вечных тем философии и литературы, Этот конфликт неразрешим, неустраним при любой, даже самой совершенной организации общественной жизни. Он носит не социальный, а экзистенциальный характер. Единственная возможность его «разрешения» состоит в переносе его в духовную сферу — сферу свободного общения. В этой сфере каждый индивид выступает личностью творческой. Натурализация же конфликта ведет к бесплодной борьбе между людьми, а не к созиданию новых идей.

Думается, что именно такой, натурализированный конфликт подметил Ницше. При этом и сам он находился в плену натуралистического, т. е. приземленного понимания творчества. «Созидающего ненавидят они больше всего,— писал Ницше,— того, кто разбивает скрижали и старые ценности... Они распинают того, кто пишет новые ценности на новых скрижалях, они приносят себе в жертву будущее,— они распинают все человеческое будущее». (Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М, 1990. С. 180. )

На первый взгляд, может показаться, что Ницше прав в абсолютном смысле: большинство людей косны, не принимают нововведений, с подозрением и даже ненавистью относятся к тем, кто хочет нового, причем во их же благо. Поэтому, чтобы утвердить новые ценности, необходимо преодолеть сопротивление людей.

На самом деле в этих рассуждениях только часть правды. Главное состоит в том, что новые ценности состоятся только тогда, когда люди их свободно примут. Только тогда людям откроется смысл нового, причем этот смысл по самой своей природе носит творчески-индивидуальный характер, только тогда ценности станут жизненными До той поры любое внешнее навязывание не имеет ровным счетом ничего общего с творчеством. Вот это и означает, что творчество имеет место только в сфере свободного общения. В этой сфере каждый выступает со-творцом, ибо обнаруживает и изобретает свой смысл, тем самым свободно принимая новое; новое только в этом процессе станет жизненным, ибо не навязывается извне.

Облегчает ли это жизнь творца? Нет. Отторжение предложенных им идей может продолжаться бесконечно долго. При этом у изобретателя нового нет никаких внешних гарантий того, что они когда-либо вообще будут приняты. Поэтому он всегда должен быть готов отстаивать их в одиночку — иначе ему лучше отказаться от всяких попыток сказать свое слово. Вот здесь и проявляется экзистенциальный трагизм творчества. О нем пишет, в частности, П. Флоренский: «Удел величия — страдание от внешнего мира и страдание внутреннее, от самого себя. Так было, так есть и так будет. Почему это так — вполне ясно; это отставание по фазе: общества от величия и себя самого от собственного величия... Ясно, что свет устроен так, что давать миру можно не иначе, как расплачиваясь за это страданиями и гонениями. Чем бескорыстнее дар, тем жестче гонения и тем суровее страдания». (Флоренский П. Письмо с Соловков. 13 февраля 1937 г. Цит. по: Шенталински й Вит. Удел величия. М.Огонек. 1990. № 45.)

Вместе с тем духовное творческое одиночество выступает обязательной потребностью творческой личности. Об этой стороне — о творческом одиночестве, как потребности личности,— писал П. Чаадаев: «Этой внутренней работе надо все приносить в жертву, применительно к ней надо установить весь порядок вашей жизни. Но все это должно протекать в сердечном молчании, потому что мир не сочувствует ничему глубокому... Вам... должны быть свойственны верное чувство и сосредоточенная мысль, не зависимые от различных людских мнений, а уверенно ведущие вас к цели... Замкните дверь перед всяким шумом». (Чаадаев П. Я. Полн. собр. соч. и избр. письма, Т. 1. М., 1991. С. 344 — 345)

Социальные условия могут лишь смягчить конфликт творчества м данности, наличности, но не могут устранить его полностью и окончательно. Творец должен быть готов к тому, чтобы отстаивать свои идеи в одиночку и до конца. Иного выхода у него просто нет. Отставание «общества от величия» (пользуясь выражением П. Флоренского) может длиться довольно долго, но искусственно подталкивать общество, используя хотя бы отдельные элементы насилия, он не может.

Как уже отмечалось, новое может утвердиться только через свободное принятие. Впрочем, если в обществе уровень развития сферы свободного общения, т. е. фактически — культуры,— этот уровень достаточно высок, то реального, жизненного одиночества творец может и не испытывать. Во всяком случае в сколько-нибудь значительных масштабах. Важна будет только сама готовность, мужество созидать новое. Но без одиночества в духе и в этом случае не обойтись.

На эту сторону особо обращает внимание Н. Бердяев, когда пишет: «Всякий творческий почин дает чувство одиночества, непризнанности, перерастает всякую данную общность». (Бердяев Н. Философия свободы//Смысл творчества. М., 1989. С 381.) Действительно, нельзя творить с оглядкой на наличные социальные связи. Но есть еще сфера культуры — сфера свободы, сфера свободного общения. С рассматриваемой точки зрения она есть сфера активности одиночек. Благодаря их усилиям она и держится.

В обществе же, где сфера культуры отсутствует или узка, творец вынужден идти на жизненную самоизоляцию, бросать вызов всем, и тем самым взращивать зерна культуры. В условиях, когда культура как сфера свободного общения, еще только нарождается, когда в традиции прямое воздействие на человека, слова Бердяева совершенно оправданны: «Тот, кто вступил на путь творческий, путь гениальности, тот должен пожертвовать тихой пристанью в жизни, должен отказаться от своего домостроительства, от безопасного устроения своей личности... Гениальность по существу трагична, она не вмещается в «мире», не принимается миром» (Бердяев Н. Философия свободы//Смысл творчества. М., 1989. С 393.)

Под «гениальностью» мыслитель понимает не одаренность, не талантливость, а саму решимость вступить в спор со всем миром и своим действием задать новый смысл бытию. Новый смысл, конечно, не будет принят, но творец и не рассчитывает на то. Смысл может быть принят посредством духовных усилий людей, будет освоен через созидание другими их индивидуального смысла. Творчество индивидуально, как индивидуален смысл. Поэтому оно осуществляется в духовном одиночестве.

В. Ф. Шаповалов

Публикуется по изданию: Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. №6 1992 год. Стр.71-79.

Свобода творчества есть индивидуальность, воплощаемая в духовном одиночестве. Но не обязательно оставаться в житейском одиночестве. Как обрести друзей и прекрасную половину, разделяющую творческие идеи и поддерживающую замыслы творца, подскажет сайт Культура и психология отношений.