Творчество как процесс духовных изменений

Процесс изменения наших мыслей — есть ядро творчества. Не следует тешить себя иллюзией, что я могу изменить мысли другого, в лучшем случае я могу способствовать этому, но меняет их он сам. Творчество по сути своей есть духовный процесс. Он не обязательно сопровождается изменением внешнего мира, хотя именно такое изменение чаще всего происходит в конечном итоге. Внешнее изменение легко улавливается посредством наблюдения; в отличие от внутренних, духовных, глубинных изменений, внешне-предметное действие легко фиксируется эмпирически. Именно поэтому возникает соблазн принимать за творчество внешне-предметную деятельность. Но на самом деле внешне-предметная деятельность чего-либо стоит в творческом отношении только тогда, когда ей предшествует и ее сопровождает процесс глубинных духовных изменений: когда она приобретает смысл.

В то же время творчество может и не сопровождаться внешне-предметным преобразованием мира,— оно может быть «всего лишь» наделением новым смыслом уже данного, наличного. Это нетрудно видеть на примере художественного творчества. Для простоты можно взять, допустим, художественную фотографию. Фотохудожник ничего не изменяет в окружающем мире; он обнаруживает в нем до того скрытые, невидимые. смыслы, он наделяет действительность смыслом, до того ей неведомым. Он творит, открывает и познает этот смысл в едином акте творчества.

Творчество — это в первую очередь изменения в духе. Под духовной сферой понимается сфера свободного общения. Такое общение может осуществляться совместно с другими людьми, а может осуществляться во внутреннем плане, когда другие люди присутствуют в виде мысленных образов. И в том и другом случае природа творчества экзистенциальна, поскольку я рассматриваю реальность так, как мысленно взаимодействую с самим собой.( Jаspers К. Philosophy of Existence translated and with Introduction by R. F. Grabau. Philadelphia. P. 3.)

Это означает, что другие люди рассматриваются мною по аналогии со мною же, т. е. как абсолютно свободные существа. В том случае, когда я стремлюсь ограничить их свободу, т. е. изменяю экзистенциальному подходу, я наталкиваюсь на их свободу. Это означает, что я ограничил свою свободу и теперь борюсь с самим собой — как это происходит в случае с так называемой «идейной борьбой». Выход может быть только один - сознательно принять установку на свободное общение, на отказ от ограничения свободы другого. Если же этот «другой» не приемлет такого подхода (хотя такой подход выгоден и для другого, но он может не понимать этого, а продолжать стремиться к бесплодной идейной борьбе), то в этом и только в этом случае — остается оградиться от его посягательств на мою свободу. Но общение в этом случае теряет свободный характер, от него не следует ожидать прямых творческих результатов.

Самоограждение от посягательств — акт не творчества, а необходимости. Посредством борьбы можно в лучшем случае остановить зло, но не увеличить количество добра. В ней принципиально не рождается ничего нового, ничего продуктивного,— об этом следует помнить всегда. Следовательно, всегда следует стремиться перейти в иную сферу — сферу свободного общения. В этой сфере ограничение свободы может существовать как свободное ограничение; в ней каждый из участников исходит из абсолютной свободы другого.

Может показаться, что данное условие не достижимо в реальности. Но это не так: вся сфера культуры держится именно на предпосылке абсолютной свободы; в ней нечто принимается или отвергается только на основе свободного согласия.

В. Ф. Шаповалов

Публикуется по изданию: Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. №6 1992 год. Стр.71-79.

Духовное и мирское, личное и общественное, а также свободно-творческое и необходимое - на сайте Семь золотых рыбок.

Следующая страница: Философское понятие свободы