Семь заветных слов   Слова - самый сильный наркотик из всех, которые изобрело человечество. (Р. Киплинг)  
  Лирика Древнего Египта Ораторы Древней Греции Русские былины Философские разговоры Слово Пушкина Литературная гостиная Лингвистика  

Главная

Философские разговорыФилософия и поэзия Омара Хайама
Мишель Эйнем из замка Монтень
Т. В. Кузнецова. Народность искусства как проблема эстетической теории
В. Ф. Шаповалов. Творчество: борьба, свобода и духовное одиночество
А. Т. Павлов. Особенности русской философии
О. С. Пугачев. Философия В. Соловьева
Ю. М. Устюшкин. Культура и гуманитарное знание
В. И. Холодный. Духовный потенциал цивилизации: кризис и возрождение


Словарь старинных слов:

Юр — высокое место.


Гуманитарное знание

Ю. М. Устюшкин

Отмеченные раньше характеристики гуманитарного знания и культуры показывают, что проблема гуманизации общества может быть действительно успешно решена только в том случае, если гуманитарные категории становятся действенными педагогическими (воспитательными и образовательными) средствами и творят в человеке целостный гуманитарный смысл - образ бытия.

Но поскольку гуманитарное звание различно и по форме и по содержанию, а также оно способно при определенных условиях трансформироваться в несвойственные ему виды, то совершенно очевидно, что выбор того или иного знания в качестве гуманитарного средства, равно как и построение его в систему (даже в целях логического изложения или обучения), оказывается не столько политическим, идеологическим или научным действием, сколько сложнейшим творческим актом и одновременно нравственным поступком. Подчеркнем еще раз главную мысль — гуманитарное знание есть непременно результат движения личностного смысла человека, т. е. движения, направленного как на взаимодействие с собственным «Я» («Я-эго»), так и на вхождение в «живые» ценности культуры, которые созданы личностным и национально-общественным опытом.

При этом важно сказать о той опасности, когда гуманитарное знание сводится к чисто объектно-символическому способу своего бытия, отрываясь от индивидуального субъекта и противополагаясь ему в качестве внешней чуждой силы. Это, в частности, происходит тогда, когда гуманитарное знание преподают так же, как естественные науки, либо изымая из них смысловую и историческую характеристики, что приводит к сухости, логистичности, дедуктивности, либо оставляют неподготовленного человека наедине с «мертвым» текстом. Гуманитарный диалог сознаний в этом случае с необходимостью редуцируется к монологу, а гуманитарное знание здесь просто дискредитируется.

Спасо-Андроников монастырь. Фрагмент резного белокаменного надгробия с надписью.
Спасо-Андроников монастырь.
Фрагмент резного белокаменного надгробия с надписью.

Движение «живого» гуманитарного знания обладает двумя фундаментальными свойствами: праксеологическим и физиологическим, которые неразрывны в своем проявлении. Использование человеком гуманитарного знания в своей деятельности показывает, насколько оно существенно для него. Если транслируемое гуманитарное знание не содержит для человека какой-либо аксиологической информации, т. е. оно не соответствует имеющейся ценностно-образной системе, то его практическое использование приводит к отчуждению человеком от себя результатов своей же собственной деятельности. Более того, деятельность в соответствии с таким знанием может вообще не осуществиться, поскольку не определен смысл самой деятельности и, таким образом, не определено место этого знания в системе ценностей личностного бытия человека.

Представленность гуманитарного знания с аксиологической стороны влияет на конкретную деятельность, а посредством практического его использования закрепляется в арсенале ценностно-смысловых ориентаций, обогащая прежде всего духовное пространство жизни человека, а в целом — его жизнеустроение. Отражая мир таким, каков он есть на самом деле, человек вычленяет из этого отражения только то, что соответствует уже сложившейся логической структуре его восприятия и мышления. По отношению к знаниям этот процесс осуществляется таким же образом.

Однако особенность здесь заключается в том, что человек соизмеряет форму бытия гуманитарного знания, которое транслируется в его направлении, с уже имеющимся у него «опытом деятельности» (П. С Автономова). Это значит, что рациональность восприятия гуманитарного знания зависит не столько от того, как много прошло конкретного вида жизнедеятельности, хотя он важен и весьма существен, сколько от того, в какой форме это знание передастся, ибо форма бытия гуманитарного здания, обладая всей полнотой эмоционально-чувственного и рационально-логического многообразия источника транслирования, может вступить в противоречие с содержанием жизненного опыта человека, который уже дан как гуманитарный феномен.

Транслирование гуманитарного здания зависит от особенностей языка и имеет принципиальное значение для успешного решения проблемы гуманизации общества, образования я воспитания. Однако мы не будем рассматривать формы бытия гуманитарного знания, возникающие в процессе его трансляции, и оставим эту тему для специального исследования. Отметим, пожалуй, только то, что с необходимостью вытекает из всего вышеизложенного.

Первое. Уяснение основных характеристик и свойств гуманитарного знания (равно как и культуры), взятых самих по себе, еще не означает, что культурные ценности укоренились в сознании человека. Они приобретают истинное, подлинное значение практического инструмента только тогда, когда, во-первых, нагружены знанием исторического и логического развития культуры и, во-вторых, пропущены через личностно- экзистенциальное смысловое «ядро» личности. Творческое распространение и приобретение гуманитарного знания и являются, в сущности, основным в проблеме гуманизации общества.

Второе. Развитие культуры есть всегда процесс становления конкретных уровней духовного единства, т. е. каждая культурно-историческая эпоха создает свою собственную систему регулятивов культурного творчества и понимания. Но вместе с тем культура как живой, а не мертвый мир человеческих смыслов хранит в своих тайниках и необходимые предпосылки для дальнейшего творческого саморазвития, а значит, и для преодоления самим человеком своего отчуждения от культурно-гуманитарного творчества на основе личностной «работы высшего освобождения» (Гегель). Только временная незавершенность, открытость исторического пространства культуры дает свободу разумным культурным инновациям, стимулирует личность к выходу за личный культурно-смысловой горизонт.

И, третье. Логика возникновения различных уровней конкретно-духовного единства представляет собой закономерности перехода от одной культурной эпохи к другой. Для познания и преподавания гуманистической теории культуры это оказывается весьма ценным и значимым, ведь эти закономерности и показывают логику восхождения к высшим ценностям культуры.

Публикуется по изданию: Вестник Московского Университета. Серия 7. Философия. №6 1992 год



   • Начало  • Философские разговоры   • Ю. М. Устюшкин. Культура и гуманитарное знание   • Гуманитарное знание  


  Египет  |  Греция  |  Былины  |  Святые  |  Философия  |  Пушкин  |  Гостиная  |  Лингвистика  
  © Семь заветных слов, 2009-2021.
Статьи, лекции, заметки по языкознанию и литературе от древнейших времен до наших дней.
Слова и речи, афоризмы, тексты книг, рецензии и обзоры литературы.
О проекте
Карта сайта

Яндекс.Метрика
Web-master