Духовный потенциал цивилизации: кризис и возрождение

В. И. Холодный

Человеческая история несет в себе смысложизненные напряжение, ощущение которого в различные эпохи или усиливается, или вытесняется на периферию человеческого сознания другими духовными тенденциями. Этот факт зафиксирован в вечном безответном вопросе: «Быть или не быть?». Западная Европа пережила несколько эпох, когда вопрос о смысле человеческого существования занимал главенствующие позиции в ее культуре. Особенно остро он был поставлен а середине XIX в. философами-иррационалистами и наиболее рафинированно воспроизведен уже в ХХ в. экзистенциалистами. Вместе с тем именно в середине прошлого столетия центр всечеловеческого аксиологического напряжения стал постепенно перемещаться из Европы в Россию, что нашло свое классическое выражение в русской философии, литературе и других видах искусства, а также в революционном движении. Предчувствие надвигающейся трагедии, каких-то глубинных преобразований человеческого существования емко синтезировалось в словосочетаниях «Кто виноват?», «Что делать?», которые можно рассматривать в качестве российской конкретизации вечного вопроса «Быть или не быть?»

В данном вопросе интегрирован процесс внерелигиозного приобщения к четко не фиксируемой сути человеческого существования, процесс мучительных размышлений над судьбами человечества. Этот феномен применительно к своему времени А. И. Герцен выразил следующими словами, с которыми он обратился к сыну в исповедальческий работе «С того берега»: «Не ищи решений в этой книге, — их нет в ней, их вообще нет у современного человека... Мы не строим, мы ломаем; мы не возвещаем нового откровения, а устраняем старую ложь». [Герцен А. И. Избр. филос. произв. В 2 т Т. 2. Л., 1948. С. 147.]

Вопреки прозорливому высказыванию родоначальника «русского» общинного социализма, многие мыслители стремились свести понимание исторического процесса к какому-то «алгоритму», а большевики сумели внедрить духовно одержимую, но «алгоритмическую» систему мышления в социальную практику, что и привело к искусственному устройству бытия, к трагическим результатам.

В нашей печати сейчас перечисляются многочисленные антигуманные принципы, которые утвердились после Октября и в руководстве страны, и в социальной практике, и в общественном сознании. По форме и содержанию они могли быть иными, но суть дела в том, что любой «алгоритм» социалистический или антисоциалистический, классовый или национальный, атеистический или религиозный — с естественной необходимостью вызывает к жизни целую систему антигуманных принципов. Абсолютизация социалистической идеи, а тем более одного варианта ее понимания, превратила идею из гуманного умонастроения в исходный принцип тоталитарного насилия, что ввергло наши народы и ситуацию трагедии, а социальную систему деформировало до патологии.

Начавшийся процесс преодоления тоталитарного прошлого пока привел только к разрушению жизнеобеспечивающих структур нашего общества. Несмотря, однако, на все углубляющийся кризис и теперь уже непредсказуемое будущее, у российской и зарубежной интеллигенции и сегодня сильна вера в возможность духовного преображения России, а на этой основе и всей мировой (западной) цивилизации, в которой сильны тенденции нравственного индифферентизма и утилитарного прагматизма.

Публикуется по изданию: Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. №6 1992 год

Структура духовности. Феномен В.И.Ленина. Духовные реальности

1. Личность и Вечность  
В сознании миллионов людей идея воссоздания духовной цивилизации долгое время ассоциировалась с понятием «социализм», в котором выдвигалось требование ликвидации таких считавшихся несовершенными социальных систем, как «феодализм» и «капитализм». Но с естественной необходимостью и в объективном социальном процессе, и в его понимании произошли существенные изменения с тех пор, когда с помощью указанных понятий создавалась универсальная марксистская модель общественного развития. Современные модели независимо от их идеологической направленности базируются на несколько иной терминологии.

2. Секулярная соборность  
В отличие от религиозной секулярная соборная медитация лишена такой мощной опоры, как вера человека в Бога и бессмертие души. Но она способна компенсировать этот недостаток, превращая в свои атрибуты интеллектуальную и эстетическую развитость человеческого мировосприятия, а также творческую, профессиональную и даже деловую активность личности. Здесь обнаруживается весьма непростая диалектическая ситуация.

3. Постижение духовности  
Соборность как стихийная животворная аксиологичность человеческого сознания, «слева» тяготеет к превращению в иррациональный аскетизм, а «справа» — в рационалистический стереотип. Аскетизм является жертвенным корнем самой соборности, стимулирующим абсолютизирующим предельные духовные ценности, а рационалистический стереотип возникает как крайний результат ее объективации. Естественный и постоянный процесс опредмечивания соборности угрожает ей формализацией и прагматизацией, а тенденция спонтанной жертвенности противостоит этой угрозе.

4. Духовные кризисы и подъемы  
В настоящее время «консервативная волна» на Западе в определенной мере стремится возродить нормы традиционной духовности и вписать их в интеллектуальную респектабельность общества. Нигилистически же мыслящие слои населения пытаются восстановить общинно-религиозное мироощущение и общинный быт в его раннехристианской первозданности, но с соответствующим налетом цивилизаторской утонченности.

5. Секулярное и религиозное миропонимание  
Материализм не как натуралистическая теория, а как духовное воззрение может быть жизнеспособен только в том случае, если он нацелен не на прямолинейное отрицание патриархально-религиозного видения мира, а на восприятие и реалистическое переосмысление его археологического потенциала. Иными словами, рефлективная секулярная духовность появляется не вдруг, а на протяжении долгих веков как бы вычленяется из пелены религиозной соборности.

6. Сообщество духовных учений  
Для понимания и решения возрожденческих проблем прежде всего необходимо восстановить понизившийся авторитет многовековых аксиологических атрибутов: совести, чувства вины, сострадания и покаяния, а также личностную (в противовес конформистской) самореализации человека в коллективе и в восприятии космической Вечности как мощной животворной силы.

7. Логика революции - жертвенность  
Идея жертвенности переполняла душу российского интеллигента, стала основным смыслом его существования, а затем передалась и революционно настроенным рабочим. В этих обстоятельствах о самоценности каждой отдельной человеческой жизни просто не думали. В. И. Ленин был одним из ярких выразителей умонастроений жертвенности и связанного с ней отчуждения от самоценности жизни отдельного человека.

8. Ленинский большевизм – жажда справедливости и расправы  
"Прежде всего, накликая на себя гнев левых и правых, и просто здравомыслящих людей, я поставил бы имя Ленина в один ряд с мифическими фигурами Будды и Христа. В культе Будды выразилось стремление человека к запредельному духовному совершенству; отчужденному от всякой социальной жизнедеятельности. В культе Христа сосредоточились предельные смысложизненные установки людей в органическом единстве с их бытовым существованием. Христос — идеал человеческой жертвенности, хотя на практике реальные народные герои во многом не соответствовали этому идеалу. "

9. Запад, Восток, Россия  
На Западе из трех взаимосвязанных первоначал духовности (Личность — Соборность — Вечность) преобладает личностное начало, что открывает широкий простор для развития индивидуальности, но в значительной мере нейтрализует в ней ориентации на предельные духовные ценности. В духовном мире Востока самодовлеющее значение имеет установка на Вечность, на абсолютные смысло-жизненные критерии. В России всеопределяющей оказалась соборность — концентрирующее начало, которое в соответствующих обстоятельствах играло роль консервации сложившихся общественных отношений.

10. Ленин и крестьянский суверинитет  
В. И. Ленин вплотную сталкивался с реальной силой деревни и еще в 1902 г. объявил, что «общину как демократическую организацию местного управления, как товарищеский или соседский союз мы, безусловно, будем защищать от всякого посягательства бюрократов». Ленин же стихийно ощущал в общине неразвитый аксиологический потенциал, но, согласно его теории, не само крестьянство и не интеллигенция, а пролетариат должен был активизировать этот потенциал и придать ему социалистическую направленность. К традиционному крестьянскому суверенитету он относился с сугубо политических позиций.

11. Консервативная критика либерализма  
В период перестройки европоцентристское умозрение, давно преодоленное западной культурой, буквально заполонило души демократически настроенной интеллигенции. Безоглядная ориентация на выработанные западной цивилизацией либерально-юридические принципы жизнедеятельности заблокировала в еще большей мере, чем во времена застоя, духовный потенциал наших народов, а в конечном итоге стимулировала социальную напряженность и процесс развала государства.

12. Задача выработки общих ценностей  
Демократический процесс породил плюрализм мнений и многопартийность. Это большое, но одностороннее достижение. Сейчас актуализируется задача выработки общеприемлемых духовно-ценностных установок, на основе которых возможна интеграция различных воззрений в эмпирически многосложную, но внутренне единую мировоззренческую систему.

13. Национализм, космополитизм и конформизм  
Самосознание не исключает, а подразумевает интеграцию национальных психологических структур на какой-то общей для многих народов языковой основе. На Западе таким языком является английский, а в Евразийском регионе — русский. Последний имеет большие возможности для расширения своего социологического влияния во всем мире. Возрождению национальной самобытности народов мешает не засилие русского языка, а засилие космополитизма и конформизма, парализовавших у человека потребность быть духовно независимой личностью.